Упражнение «ТЯНИТОЛКАЙ» представляет войсковой психолог Людмила ПЕТКО .

Психолог Людмила ПЕТКО в ответ на просьбу коллег по «горячему цеху» продолжает знакомить нас с упражнениями, которые применила в ходе тренинга на сплочение воинского подразделения. 

Ранее Людмила Юрьевна представила упражнения «ВОЕННЫЙ ВОЛЕЙБОЛ» и «ПРИКОСНОВЕНИЕ», ей и слово.

Уважаемые коллеги! 

Представляю упражнение «ТЯНИТОЛКАЙ».

Цель упражнения: координация совместных действий в группе и паре, диагностика индивидуальных особенностей (личностных качеств) военнослужащих, межличностных отношений в группе и паре. 

Обучение доверию, помощь в установке оптимальной дистанции контакта. 

Тактильная поддержка. 

Применять данное упражнение можно в ходе проведения тренинга на сплочение воинского коллектива.

Категория участников: военнослужащие всех категорий.

Форма работы: коллективная и парная.

Количество участников не ограничено.

Описание упражнения:

Участники образуют круг, для этого скрещивают руки и берут в таком положении сослуживца слева и справа от себя. 

Задание — необходимо молча, не разговаривая и не подавая звуков, одновременно сесть и встать всей командой .

Обратите внимание кто и как подает команды «сесть»-«встать», это и есть лидер коллектива. 

В моем случае при выполнении задания подавались знаки в виде кивка головой «вверх — вниз» и пожатие ладони как запуск импульса для всей команды. 

Как только лидер был убежден что команда его поняла он показывал «вверх» и команда вставала.

Усложняем задачу. 

Тоже задние, тоже исходно положение, но участники стоят по кругу спиной друг к другу.

Обратите внимание как подается сигнал, когда участники стоят спиной друг к другу. 

Вот тут было интересно. 

Лидер наступал на ногу рядом стоящего сослуживца и подвал знак «вниз». 

Тот так же наступал на ногу другого сослуживца и показывал «вниз» и так по кругу.

 Поднимались они при помощи импульса локтями при этом приподняв локти «вверх».

Рефлексия:
- что вы чувствовали, когда выполняли задание;
- с какими трудностями вы столкнулись в этом задании;
- что можно сделать, чтобы выполнить задание более эффективно.

Далее разбиваем участников на пары и ставим задачу сесть, а потом подняться. 

Можно попробовать в таком состоянии передвигаться. 

С уважением, Людмила ПЕТКО

Некоторые называют данное упражнение «ЗиЛ в дозоре», я бы остановился на названии ТЯНИТОЛКАЙ. 

Кто такой ТЯНИТОЛКАЙ, спросите вы? 

Вот рассказ про Людмилу ПЕТКО и ТЯНИТОЛКАЯ в основу которого легла сказка Корнея Ивановича Чуковского "Доктор Айболит".

- Спасибо психологу, - сказали звери. 

- Она бдительно строит на страже нашего психического здоровья, и мы за это должны подарить ей что-нибудь очень хорошее. 

Подарим ей такого зверя, какого люди никогда не видали. 

Какого нет ни в цирке, ни в зоологическом парке.

- Подарим ей верблюда! - закричала одна обезьяна.

- Нет, - сказала Чичи, - верблюда ей не надо. Верблюдов она видела. Все люди видели верблюдов. И в зоологических парках, и на улицах.

- Ну, так страуса! - закричала другая обезьяна. - Мы подарим ей страуса!

- Нет, - сказала Чичи, - страусов она тоже видела.

- А видел ли она ТЯНИТОЛКАЕВ? - спросила третья обезьяна.

- Нет, тянитолкаев она никогда не видела, - отвечала Чичи. 

- Еще не было ни одного человека, который видел бы тянитолкаев.

- Хорошо, - сказали обезьяны. 

- Теперь мы знаем, что подарить психологу: мы подарим ей ТЯНИТОЛКАЯ!

Люди никогда не видели ТЯНИТОЛКАЕВ, потому что ТЯНИТОЛКАИ боятся людей: заметят человека - и в кусты! 

Других зверей вы можете поймать, когда они заснут и закроют глаза. 

Вы подойдете к ним сзади и схватите их за хвост. 

Но к ТЯНИТОЛКАЮ вы не можете подойти сзади, потому что сзади у ТЯНИТОЛКАЯ такая же голова, как и спереди.

Да, у него две головы: одна спереди, другая сзади. 

Когда ему хочется спать, то сначала спит одна голова, а потом другая. 

Сразу же весь он не спит никогда. 

Одна голова спит, другая глядит по сторонам, чтобы не подкрался охотник. 

Вот почему ни одному охотнику не удавалось поймать ТЯНИТОЛКАЯ, вот почему ни в одном цирке, ни в одном зоологическом парке этого зверя нет. 

Обезьяны решили поймать одного ТЯНИТОЛКАЯ для психолога Людмилы ПЕТКО. 

Они побежали в самую чащу и там нашли место, где приютился ТЯНИТОЛКАЙ.

Он увидел их и бросился бежать, но они окружили его, схватили за рога и сказали:

- Милый ТЯНИТОЛКАЙ! 

Не желаешь ли ты поехать вместе с психологом Людмилой ПЕТКО и жить в её доме со всеми зверями? 

Там тебе будет хорошо: и сытно, и весело.

ТЯНИТОЛКАЙ покачал обеими головами и ответил обоими ртами:

- Нет!

- Психолог добрая, - сказали обезьяны. 

- Она будет кормить тебя медовыми пряниками и, если у тебя сорвёт крышу, то вылечит тебя от душевной болезни.

- Все равно! - сказал ТЯНИТОЛКАЙ. - Я желаю остаться здесь.

Три дня уговаривали его обезьяны, и наконец ТЯНИТОЛКАЙ сказал:

- Покажите мне этого хваленого психолога. Я хочу посмотреть на неё.

Обезьяны повели ТЯНИТОЛКАЯ к тому домику, где жила психолог Людмила ПЕТКО, и постучались в дверь.

- Войдите, - сказала Людмила Юрьевна.

Чичи с гордостью ввела в комнату двухголового зверя.

- Что это такое? - спросила удивленно психолог.

Никогда она не видала такого чуда.

- Это ТЯНИТОЛКАЙ, - ответила Чичи. 

- Он хочет познакомиться с тобою. 

ТЯНИТОЛКАЙ - самый редкостный зверь наших лесов. Возьми его с собой, и пусть он живет в твоем доме.

- А захочет ли он поехать ко мне?

- К тебе я охотно поеду, - неожиданно сказал ТЯНИТОЛКАЙ. 

- Я сразу увидел, что ты добрая: у тебя такие добрые глаза. 

Звери так любят тебя, и я знаю, что ты любишь зверей. 

Но обещай мне, что, если мне у тебя будет скучно, ты отпустишь меня домой...

Вот таким образом и оказался ТЯНИТОЛКАЙ в арсенале психолога Людмилы ПЕТКО. 

В развитии вышесказанного можно добавить, что усложнить упражнение можно тем, что применять совместные приседания с удержанием спиной гимнастического шара.

Продолжение следует.

Музыкальная пауза. 

Тяни-Толкай - Легион/Tyani-Tolkay - Legion|OFFICIAL VIDEO



Материал по теме.

Упражнение "Прикосновение". ФОТО

Упражнение "Военный волейбол". ФОТО

Упражнение "ТЯНИТОЛКАЙ". ФОТО

Упражнение "БРЕВНО". ФОТО

Людмила ПЕТКО представляет упражнение "Круг с карандашами". ФОТО

Психологическая полоса от Людмилы ПЕТКО. ФОТО

Людмила ПЕТКО. Тренинг сплочения. Начало. ФОТО

Людмила ПЕТКО. Тренинг сплочения. Продолжение. ФОТО

Людмила ПЕТКО. Тренинг сплочения. Начало конца. ФОТО

Людмила ПЕТКО. Тренинг сплочения. Окончание. ФОТО

Предубеждение на войне. Отрывок из книги Себастьяна Юнгера “Война”.

... Большинство из тех, кто погиб в этой долине, погибли в момент, когда они меньше всего этого ждали, обычно от выстрела в голову или в горло. 

Из-за этого любое самое рутинное задание могло вызвать у людей странные ассоциации.

Только однажды я был предупрежден о том, что по нам будут стрелять, во всех остальных случаях я: собирался глотнуть кофе, с кем-то разговаривал, отошел на сто метров за проволочное ограждение, прикорнул.

Узнать что-то заранее было нельзя, и это означало, что любое действие потенциально могло стать твоим последним в этой жизни. 

Это нашло свое отображение в странных формах магического мышления.

Как-то утром, после четырех дней непрерывных сражений, я сказал, что, по-видимому, все “затихло” – с тем же успехом я мог бы подбросить на пост ручную гранату; парни в один голос заорали мне, чтобы я заткнулся.

А еще были Чармс: карамельки с фруктовым вкусом, которые часто шли в одной упаковке с сухим пайком. 

Предубеждение гласило, что, если съесть Чармс, начнется перестрелка, поэтому, если солдат обнаруживал упаковку карамелек в своем сухом пайке, он должен был швырнуть ее вниз с обрыва или спалить в яме для сжигания отходов.

Однажды Кортесу стало так скучно, что он специально съел все карамельки, надеясь вызвать этим перестрелку, но ничего не произошло. 

Он никогда не рассказывал остальным, что сделал ...

Полная версия отрывка: https://aleksey-pelevin.blogspot.com/2019/04/blog-post_17.html

Военный психолог Алия Боджилова об отборе в спецназ Новой Зеландии (New Zealand Special Air Service | NZSAS).

Новозеландский спецназ изнутри: как воспитать элитного солдата.
New Zealand Special Air Service | NZSAS.

Этот отряд проносится как единый поток, где едва ли различимы отдельные люди. 

На них зеленые комбинезоны, бронежилеты и разгрузка. 

Каждый знает свое место: кто ведущий, кто прикрывает, кто прорывается влево и вправо и кто замыкает.

Они как стая волков: охотятся вместе и всегда готовы нанести удар. 

Это новозеландский спецназ. 

Автор «Нью-Зиланд херальд» попытался понять, как воспитать элитного солдата.

Есть лишь один способ попасть в новозеландскую Специальную авиадесантную службу (NZSAS).

Это тяжелые, изнурительные жернова, называемые «отбором». 

Каждый год приходят десятки заявок. А проходят лишь единицы.

Начиная с 2013 за четыре года на отбор попало 243 кандидата. 

Взяли лишь 31 из них.

За десять дней соискателей проверяют на прочность — капитан новозеландской армии и военный психолог Алия Боджилова (Army psychologist Alia Bojilova) называет это «физическим, психологическим и социальным стрессом».

Во время проверки соискателям заглядывают в душу: чтобы пройти дальше, они обязаны проявить личную мотивацию и волю к победе.

Путь в авиадесант начинается с забега на время. 

Это лишь одно из испытаний, которые кандидатом предстоит пройти, преодолевая растущее напряжение.

Следующий этап: подтягивания, отжимания. 

Нарастающее физическое напряжение задумано, чтобы измотать кандидатов: сколько сил у них осталось в запасе, определит комиссия. 

За испытаниями бесстрастно наблюдают психологи, ветераны десанта и инструктора.

Психолог Алия Боджилова: «С самого начала отбора соискателей никак не подбадривают и не стимулируют, ни положительным ни отрицательным образом. 

На них смотрят лишь бесстрастные лица, и мотивацию остается искать лишь внутри себя».

Полоса препятствий, заплыв в униформе. 

Но и это еще не все: приходится оттаскивать и грузить раненых и маршировать в полной выкладке (а это минимум 35 килограммов веса) со скоростью семь километров в час. 

По сути, это стандартный тест на физическую подготовку для солдат новозеландской армии, только интенсивность выше, стандарты круче, а времени меньше.

Дни идут своим чередом, и соискатели отваливаются один за другим. 

Потребление пищи и сон ограничены, разум занят решением основных военных задач, а тело сгибается под тяжестью тяжелого рюкзака и винтовки. 

Испытания длятся день за днем и не прекращаются, даже если натрешь мозоли или подвернешь щиколотку.

Бывший сержант-майор Джон Маклауд по прозвищу «Конь» прошел отбор и отслужил в десанте 18 лет. 

Служба эта не для всех, признает он. 

Он сиживал во многих комиссиях и видел, как люди «ломаются пачками».

«У некоторых парней аж слезы наворачиваются. Проще говоря, чего-то внутри им не хватает. И это вовсе не их вина. Одним дано, другим — нет», — рассуждает он.

Хотя базовые навыки, безусловно, важны, равно как и выносливость и отменное здоровье, по мнению Маклауда, отбор не пройти без одного, главного качества.

«Уверен, это твердость характера и полная отдача», — считает он.

К середине отбора половина желающих уже отсеялась.

В последние дни проводится так называемое испытание фон Темпского. 

Свое название оно получило по имени Густавуса Фердинанда фон Темпского и его отряда, ставшего ответом колониального правительства на партизанские вылазки маори.

Кандидаты проводят на марше свыше 20 часов, пробираются через болота и карабкаются на песчаные дюны, таща на себе 20-килограммовые бочки с бензином. 

Их по одной на каждого соискателя плюс одна запасная, которую приходится волочь по очереди.

Алия Боджилова говорит, что отбор ставит перед кандидатами вопрос — а так ли им это надо?

«Большинство из них на собеседовании говорит, что всегда были неугомонными непоседами, которых окружающая обстановка либо не увлекала, либо казалась слишком простой», — объясняет она.

По ее словам, отобравшиеся признают, что десант идеально подходит их устремлениям и убеждениям.

«Чаще всего, поступающие к нам говорят, что хотели бы приносить пользу» — Маклауд вспоминает последние испытания, включая 60-километровый марш-бросок, разбитый на три участка.

«Делать нечего, стиснул зубы и пошел дальше. Хочется спать, хочется есть, все на зубах, из последних сил. Последние семь дней ты вкалывал на пределе».

«Я видел, как ребята шатаются, падают и последние пять-десять метров до финиша добираются ползком».

«С другой стороны, есть и такие, кому дается легко».

Продолжение следует.

Источник - https://inosmi.ru/military/20181007/243397517.html

Продолжение. Военный психолог Алия Боджилова об отборе в спецназ Новой Зеландии (New Zealand Special Air Service | NZSAS).

Пройдя отбор, будущим десантникам NZSAS предстоит девятимесячный цикл тренировок.

«Тренировка построена по принципу „ползком, пешком, бегом", — рассказывает сержант-майор Стивен. — Бойцы NZSAS начинают с самого начала, обучаются азам, учат основные принципы всякого задания, и только потом переходят на более высокий уровень».

Маклауд: «Если кто-то воображает, что и так крутой и считает себя пупом земли, это выбьет из них дурь. 

Если ты не выполняешь нормативы на тренировке — счастливо оставаться».

Основные навыки включают в себя первую медицинскую помощь, подрывные работы, войну в джунглях, стрельбу, медицинскую подготовку, ориентирование на местности, обращением с оружием и ряд других умений.

Десантники NZSAS отрабатывают навыки атаки и что делать, если попал в засаду.

Разработаны модели поведения на все случаи жизни. 

Их надо заучить, чтобы действовать на уровне инстинктов.

Солдаты учатся строить наблюдательные пункты, чтобы сохранять незаметность, приобретают навыки камуфляжа и слежки. 

Ключевой частью тренировки является война в джунглях, хотя в настоящие джунгли новозеландский десант не попадал со времен Тимора, а это было уже поколение назад.

Учения длятся сутки или по несколько дней, а то и по нескольку недель.

Маклауд вспоминает, как он вел тренировки, когда замерзшим солдатам приходилось просиживать в горных кустах ночи напролет в засаде с противопехотными минами.

На рассвете мины «срабатывают», патруль «просыпается» и начинается бой.

В более продолжительных учениях участвуют вертолеты, самолеты и корабли, чьи маневры по территории страны расписаны заранее.

Офицер NZSAS Крис считает, что у прошедших отбор «отменная мотивация и прекрасная инициатива». 

Они не только «дисциплинированно исполняют приказы», но и «думают собственной головой», полагает он.

Это редкий набор качеств — по мнению Криса, им обладает лишь 5% людей.

Преподаватель стратегии в Университете Мэсси доктор Рис Болл, пристально изучавший NZSAS, пишет, что основные требования включают в себя готовность к «изнурительным маршам с отягощением за определенное время». 

Ну и, конечно, придется прыгать с парашютом. 

«Если вы не сможете выпрыгнуть из самолета, вас прокатят», — объясняет он.

Существуют специальные тренировки по отработке побега и способов, как избегнуть плена. 

Они описаны в книге «Солдат номер пять», кульминацией которой является сцена допроса. 

Автор книги, бывший десантник, вспоминал собственный опыт — как его, солдата британского патруля «Браво два-ноль», взяли, завязали глаза, кинули под покровом зимней ночи в грузовик и выбросили где-то в районе лагеря Вайуру.

Еще солдат снабжают приблизительной картой и дают задание встретиться с нужным человеком в заданных координатах. 

Всю следующую неделю им придется питаться подножным кормом, перемещаясь от одного агента к другому. 

При этом искать их будут специальные отряды с вертолетами — на глаза им лучше не попадаться.

На одной из встреч солдату предлагается наудачу запустить руку в сумку с едой. 

В ней пара ломтиков хлеба, две-три картофелины и кусок сырой требухи.

Оканчивается тренировка неизбежной поимкой и допросом с пристрастием. 

Если пойманный раскроет что-либо помимо имени, звания, личного номера и даты рождения, обучение на этом заканчивается.

Пленнику связывают глаза и подвергают целому арсеналу методов — их наверняка применит на допросе противник в условиях недостатка времени.

Выучившись всему, что от них требуется на данном уровне, солдаты «завершают цикл», получают пояс и кортик и становятся полноценными десантниками.

В последние годы боеспособность новозеландских десантников прошла проверку Афганистаном. 

В конце 2001 года в Кандагар были направлены примерно 40 десантников и 20 человек вспомогательного персонала. 

Они оказались стране, разрываемой конфликтами, стране, где царила анархия.

Найти свою роль было непросто, особенно после того, как пешие патрули, выброшенные зимой на высокогорье, были обнаружены уже после первых двух заданий. 

Десантников срочно сняли с позиций вертолетами под прикрытием пары истребителей-бомбардировщиков, прилетевших с американских авианосцев.

Напротив того, операция «Анаконда» в марте 2002 стала большим успехом для десанта. 

В книге Кросби рассказывается, как три патруля были отправлены на разведку обходных маршрутов в Пакистан перед решающей кампанией против Талибана и «Аль-Каиды».

Никем не замеченные, они следили за перемещениями в районе границы, и вместе с представителями спецназа из других стран внесли свой вклад в точность авианалетов на отступающие силы противника.

В ряде заданий десантникам отводилась роль «сил быстрого реагирования». 

В одном случае они прикрывали два отряда американских «морских котиков»: им было поручено уничтожить два лагеря, где якобы хозяйничали талибы.

«Котики» благополучно уничтожили почти всех, и лишь потом выяснилось, что их «противники» были силами нового правительства.

Новозеландские десантники приняли участие в ряде похожих заданий по добыче разведданных. 

Ли Невилл, автор руководства для спецназа в Афганистане, привел слова одного американского солдата: «Мы немного работали с новозеландским спецназом. 

Про них говорили, что в операциях непосредственного столкновения они ребята суровые.

Я тоже служил в спецназе, мы и сами не сопли жуем, но до „киви" (прозвище новозеландцев, прим. перев.) нам далеко».

Десантники NZSAS участвовали в боях в жилых кварталах и пещерах, в горах и в зоне городской застройки. 

В неразберихе, напоминающей Дикий Запад — а именно такая царила тогда в Афганистане — поводок был короткий, и ряд миссий требовал одобрения «Улья».

Один канадский профессор, встречавшийся с десантниками, утверждал, что однажды был получен приказ выдворить некий «особо ценный объект» в Пакистан. 

По неподтвержденной информации, за успешное выполнение задания новозеландский десант удостоился президентской благодарности от Джорджа Буша-младшего.

К середине 2002 года чрезвычайные происшествия и упор коалиции на воздушные силы вынудили десантников сменить тактику. 

Они получили «Хаммеры», перепрофилированные для работы в пустыне, установили на них тяжелое вооружение, дополнили его ракетами дальнего действия и приступили к патрулированию.

Работая в сотнях километров от базы, они собирали подробные разведданные на местах — фотографии, карты, личности местных лидеров, признаки наличия «Талибана».

Майор Шолто Стивенс, служивший в NZSAS с начала по середину 2000-х, заявил в интервью Институту боевых разработок в Канзасе, что в приоритете стояло «добывание информации», а не «массовое уничтожение противника» или «захват целей особой важности во время каждой миссии».

«Они поняли, что конфликт предстоит долгий, и что возвращаться в Афганистан придется еще не раз. 

Так они осознали всю важность данных об инфраструктуре, населении и этнокультурной составляющей — в дополнение к данным, касающимся непосредственно противника».

Во время одного из таких заданий капрал Вилли Апиата получил орден — крест Виктории.

В 2009 году NZSAS снова оказался в Афганистане. 

На сей раз для обучения афганских войск реагирования в Кабуле. 

Эта миссия стоила жизни младшему капралу Леону Смиту (33) и капралу Дугу Гранту (41).

В это же время NZSAS осуществил операцию «Бёрнэм». 

По данным самих десантников, в ее ходе были уничтожены девятеро повстанцев, хотя другие источники сообщали о жертвах среди мирного населения и военных преступлениях.

Авиадесант считается одним из трех стратегических военных ресурсов Новой Зеландии.

Ресурс относится к стратегическим, если может оказаться решающим и принести победу не только в отдельно взятом бою, но и в целой войне.

Для сравнения, два других стратегических ресурса — фрегаты «Те Каха» и «Те Мана» общей стоимостью примерно в 500 миллионов долларов, а также шесть разведывательных самолетов P-3K2 «Орион» общей стоимостью почти в 292 миллиона долларов.

В NZSAS берут строго мужчин. 

Считанные женщины пытались туда пробиться — и одной это почти удалось. Командование специальными операциями планирует создание женского подразделения и отдельного женского командования, аналогичного тем, что весьма пригодились странам коалиции в Афганистане, где общение между полами затруднено в силу культурных и религиозных причин.

Средний возраст новозеландского десантника —  35 лет. 

По словам Стивена, получается мешанина из ребят, «побывавших в бою и знающих, каково это на линии фронта», и молодых солдат, «молодчиков, которые пришли попробовать свои силы и зарекомендовать себя с лучшей стороны».

«Таким образом, можно сказать, что ветераны каким-то образом сглаживают напряженность событий для новичков», — объясняет он.

NZSAS вырос в размерах и приобрел вес, став официальным подразделением Вооруженных сил Новой Зеландии. 

Всего он насчитывает шесть эскадронов — часть из которых занимается заданиями за океаном.

Кроме того, есть диверсионно-разведывательная группа, выполняющаяся «грязную работу» в борьбе с терроризмом, и команда подрывников — они помогают полиции и обучены обращаться с биологическими, химическими и радиационными угрозами. 

Если учесть вспомогательный персонал и бойцов на обучении, общая численность авиадесанта — в районе 500 человек.

Источник - https://inosmi.ru/military/20181007/243397517.html

Окончание. Военный психолог Алия Боджилова об отборе в спецназ Новой Зеландии (New Zealand Special Air Service | NZSAS).

Волчья стая

Некоторые десантники получают узкую специализацию в зависимости от окружения, в котором приходится работать. 

Рис Болл объясняет, что специалистами становятся по четыре отряда в каждом в двух боевых эскадронах.

Горно-стрелковые отряды учатся альпинизму высокого уровня, операциям на высоте и осваивают сопряженные умения. 

Парашютный отряд осваивает парашют и другие формы переброски по воздуху.

Мобильный отряд специализируется на всех видах автотранспортных средств, от мотоциклов до бронетранспортеров «Супакат» (Supacat).

Морской отряд тренируется нырять с аквалангом, а также проводить операции на катерах, гребных лодках, каноэ, подводных лодках и всем, что плавает на воде и под водой.

Обучение солдата выживанию в горах занимает примерно восемь недель. 

Еще три недели уходит на то, чтобы закрепить полученные навыки.

Наряду со специализацией, десантники получают дополнительные знания по части коммуникаций, подрывных работ, медицинской помощи, патрулирования и слежки.

«Все, что мы делаем, вполне достижимо, иначе бы нас самих здесь не было. 

Да, это сложно, но, как сказал один из моих наставников: „если будет легко, то и браться за дело не стоит"», — говорит Крис, командующий офицер.

Если базовая тренировка учит тому, как, например, собрать взрывное устройство, то углубленное обучение: как подготовить заряд к определенной задаче — например, взорвать радиовышку или что-то в этом роде, объясняет Маклауд.

«Тренировки жесткие. Очень жесткие. 

И понимаешь это лишь когда немного продержишься.

Усталость замечаешь, лишь когда идешь в отпуск. 

День на шестой или седьмой ты вдруг расслабляешься, вроде как отпускаешь поводья.

А после десяти дней отпуска замечаешь по-настоящему. 

Ты сам того не понимая работал с высокой интенсивностью. 

А все потому, что тебя вывели на этот уровень».

Огневая подготовка идет непрерывно. 

Маклауд отводит ей центральное место в учебном процессе. «Начинаем с холостых… затем переключаемся на боевые, чтобы ребята привыкли к тому, как мимо свистят пули».

Происходит имитация ближнего боя: на тренировках «парни стоят перед тобой, а ты стреляешь мимо». «Быстрота реакции нарастает сама собой, до уровня автоматизма».

Интенсивность тренировок растет, солдаты достигают «высокого уровня подготовки», а это означает, что они уже готовы к быстрому развертыванию, говорит Стивен.

Тренировки настолько тяжелые, что на них умерло вдвое больше людей, чем потеряно в бою. 

За 63 года существования авиадесанта во время тренировок погибли девять человек и лишь четверо — на поле боя.

Последним во время тренировки лишился жизни сержант Уэйн Тейлор, он погиб у берегов полуострова Коромандель. 

Разбирательство несчастного случая еще не окончено. 

Расследование причин его гибели продолжается.

Их имена выбиты на военном мемориале в штабе авиадесанта в Папакуре наряду с погибшими во время исполнения долга. 

Погибшие лишились жизни в экстремальных условиях. 

Один соскользнул с горного хребта, другого растоптал слон в Зимбабве.

По словам Болла, это лишь подчеркивает высочайший уровень подготовки спецназа и ее важность.

«Если посмотреть на несчастные случаи на тренировке новозеландских десантников, да или любых других подразделений спецназа по всему миру, полагаю, нельзя не понять и не оценить их усилий.

В новозеландском авиадесанте часто можно услышать присказку: „тяжело в учении — легко в бою". 

Это отражает подход, когда дело приходится иметь с серьезными вещами».

Cложные ситуации в реальном мире требуют интенсивной подготовки.

Болл: «чтобы достичь этого стандарта, авиадесант и силы специальных операций используют методы обучения, которые включают в себя элемент риска».

«Мы говорим о тренировке с открытым огнем, работе с боевой амуницией, прыжках с парашютом, плавании, скалолазании, промышленном альпинизме, выпрыгивании из самолета, спуску по канату и подобных вещах.

Подготовка направлена на то, чтобы снизить потенциальные риски до приемлемого уровня. 

Все эти вещи делаются для того, чтобы дать понять, каково придется на настоящем задании, когда вас бросят в горячую точку».

По словам Болла, реальный опыт и тренировки неразрывно связаны: «часто бывает так, что инструктаж ведут люди, которые испытали то, о чем говорят, на своей шкуре и знают не понаслышке».

Часть тренировок сопряжена с неудобствами и по-своему даже экстремальна. «Приходится иметь дело с непредвиденными обстоятельствами, — рассказывает Стивен. — Так что тренировки направлены скорее на то, чтобы научить нас принимать решения в условиях стресса».

Военный психолог капитан Алия Боджилова объясняет: идея в том, чтобы довести подготовку до олимпийского уровня, когда экстремальное для других становится нормой для тебя.

Каждый солдат должен научиться «выкладываться по максимуму в условиях полного дискомфорта» — при изнеможении, без сна и достаточного количества еды, без социальной поддержки, без достаточного количества информации, когда обо всех этих вещах только мечтаешь, но принимаешь правильные решения даже без них.

Крис объясняет: главное — моральная готовность и психическое здоровье.

«Полагаю, правильной аналогией будет стая волков против лошади. 

Я имею в виду, что лошадь готовят к отдельному забегу, подводя ее к лучшим результатам именно в этот конкретный день.

Стае волков же приходится охотиться вместе, чтобы добиться результата. 

И они должны быть готовы к удару в любой момент».

Внутри звена.

Они проносятся как поток, единым отрядом, где едва ли различимы отдельные люди. 

В звене их шестеро. 

На них зеленые комбинезоны, бронежилеты и разгрузка, куда влезают запасные магазины, пластиковые наручники и светошумовые гранаты.

У одних на ногах ботинки, у других — кроссовки для большей эффективности.

Есть инструменты для выбивания дверей, а на бедрах прицеплены автоматические пистолеты — сейчас век уличных боев, а, значит, винтовка может не понадобиться вовсе.

Каждый знает свое место: кто ведущий, кто прикрывает, кто прорывается влево и вправо и кто замыкает.

Раздаются выстрелы. 

Вместо громких щелчков глухое буханье — у всех стоят глушители. 

Патроны боевые, потому что смысл тренировки в том, чтобы приучить себя к тому, что смерть свистит мимо ушей.

Под глухую дробь боевых патронов они зачищают комнаты, отыскивая цель.

Звено бежит по коридору, равнение в цепочку. 

К стенам приближаться нельзя: их лижут пули. 

Если ведущего вдруг застрелит противник, остальные останутся невредимы.

«Дверь справа», — бросает один. Двое заглядывают в комнату с криком: «Руки за голову!».

Внутри заложник в поясе, начиненном взрывчаткой. 

Провода ведут к взрывателю в руке у манекена. 

«Красная цепь!» — это кодовый сигнал, что у заложника бомба.

«Все чисто». 

Один побегает к манекену поближе: «Как ваше имя? Зовут вас как?».

Другой переступает через порог, но его одергивают. 

Если бомба взорвется, лишаться двоих солдат глупо.

Манекен с бомбой пристально изучают. 

Смертельный риск — это часть службы, поэтому тренировка не вызывает вопросов.

Две минуты, два этажа, ряд целей «уничтожены», комнаты зачищены, найден один заложник.

«Давайте вниз, ребята».

Перезарядить оружие. 

Посмотреть видеозапись. 

Найти ошибки. 

Представить себе безупречную работу. 

Попробовать еще раз.

Заглянуть в душу.

Десантники даже думают по-другому. 

Маклауд: «Надо всегда стремиться найти лучшее решение, каким бы оно ни было. Надо мыслить нешаблонно».

Когда у тебя есть цель, представляй себя на ее месте. 

«Что он будет делать дальше? А как бы я поступил, окажись я на его месте? 

Куда бы я двинулся? Как мне застать его врасплох? Вот, чего мы пытаемся добиться. Он пытается убить тебя, а ты — его».

Если речь идет о слежке, подумай, где лучше расположить наблюдательный пункт. 

«Будь я на месте противника, я бы сказал: здесь. 

Поэтому ты идешь и ставишь, где надо. 

Надо стараться перехитрить противника, надо действовать внезапно.

«Мысли нешаблонно. Другого выбора нет, иначе погибнешь.

Вот вы штурмуете здание, представили? 

Нормальные люди заходят через дверь, так? 

А почему бы не с крыши или сквозь пол? 

Так же можно? Так в чем же дело?

Здесь на вышке сидит чувак с гранатометом и снайперской винтовкой, снимает наших одного за другим. 

Как его самого убрать? 

Есть два способа. 

Либо ты шлешь старину Элвиса, чтобы он перебежал дорогу своим зигзагом, и тогда снайпер высунет башку и переключится на него. Тогда его можно будет преспокойно убрать.

А если по-другому? 

С другой стороны улицы подкатит пожарная машина. 

Он обязательно начнет вертеть головой — мол, что там еще стряслось? 

На рев сирены он стопудово обернется, гарантирую. 

А там уже наши люди готовы действовать».

В подразделении приветствуются свежие решения. 

Оно славится своим демократизмом: выступить с предложением может даже зеленая молодежь.

В обсуждении плана участвуют все, расхваливая или разругивая его на все лады.

«В конце концов, главное — чтобы задание было выполнено. 

Это главная и единственная цель. Ей следуют все, от командира до рядового».

Военный психолог капитан Алия Боджилова говорит, что тренировка оттачивает врожденные способности, которые могут потребоваться в условиях изоляции.

Ключевой навык — решение проблем: «недостаточно руководствоваться тем, что есть, надо постоянно думать о будущих возможностях в каждый отдельно взятый момент».

«А еще — любопытство. Ты не просто решаешь задачу, собирая паззл, но и думаешь: каких именно кусочков не хватает. 

Что связывает эти события, хотя никакой связи между ними вроде бы нет?»

Так получается солдат не только внутренне стойкий, но и гибкий умом, говорит Крис.

Может показаться, что это взаимоисключающие качества, но в действительности они хорошо друг друга дополняют.

«Они уверены в свои силах и знают, что могут попасть в неизвестные условия и все равно добиться положительного результата.

Это умение справляться со стрессом так, чтобы, когда тебя окружают, превосходят силами или запугивают, острота и ясность мысли не только не притуплялась, но и росла».

Столкнувшись с той или иной задачей в рамках миссии, приходится не только вырабатывать непосредственное ее решение, но и смотреть, как оно повлияет на дальнейшее развитие конфликта с точки зрения участия в нем Новой Зеландии.

Алия Божилова считает, что солдатам необходимо иметь «прочный нравственный стержень», учитывая ту «степень двусмысленности, в которой приходится работать». NZSAS действует в отдаленных местах, далеко от командной цепи, где ситуация быстро меняется, а всякое решение может повлечь за собой далеко идущие последствия.

Нравственная основа подкрепляется правилами взаимодействия и международным законодательством на случай конфликтов — NZSAS может работать в тени, но обязан соблюдать те же рамки, что и остальные вооруженные силы Новой Зеландии.

«Отобравшиеся в подразделение словно возвращаются домой. Они попадают туда, где им и таким как они самое место. 

Там то, что они могут дать, совпадает с тем, чего от них требуется. А их способности соответствуют запросам мест, в которой приходится работать».

В своем стремлении приносить пользу они нашли место, где их потенциальный вклад соотносится с исключительными требованиями ситуации.

Это место, где те, кто рискует, тот побеждает. 

(«Кто рискует — побеждает» — девиз отрядов специального назначения в ряде стран, включая Новую Зеландию, Великобританию, Гонконг, Грецию, Израиль, прим. перев.).

Источник - https://inosmi.ru/military/20181007/243397517.html

Начало - https://aleksey-pelevin.blogspot.com/2018/10/new-zealand-special-air-service-nzsas.html

Продолжение - https://aleksey-pelevin.blogspot.com/2018/10/new-zealand-special-air-service-nzsas_14.html

Сергей Козлов. Спецназ ГРУ. Настоящая психологическая полоса препятствий.

Сергей Владиславович Козлов о полосе препятствий.

Глава из книги "Спецназ ГРУ: Пятьдесят лет истории, двадцать лет войны..."

173 отдельному отряду специального назначения посвящается.

НАСТОЯЩАЯ ПОЛОСА ПРЕПЯТСТВИЙ.

Другой вариант полосы препятствий с элементами психологического воздействия был создан мной и моими офицерами во время службы в Старокрымской бригаде спецназа.

Запасной район нашего батальона находился у подошвы горы Агармыш и являл собой идеальное место для создания такой полосы. 

Здесь был небольшой горный участок, а по оврагу тек неглубокий ручей, на берегах которого росли деревья и густой кустарник.

Полоса начиналась спуском с горы, которая в основании имела скальный отвес высотой около 3-4 метров, при помощи горной веревки «по-спортивному». 

Общая высота горы была 10-12 метров. 

Далее разведчику предстояло переправиться через ручей по двум горным веревкам, натянутым между деревьями одна над другой. 

Перебравшись. обучаемый должен был преодолеть 25 метров по камням, торчащим из ручья. 

При выполнении этого этапа по ходу движения разведчика бросали зажженный взрывпакет. 

Задача солдата состояла в том, чтобы, увидев взрывпакет, не замедлить, а ускорить бег и оставить взрыв за спиной. 

Свернув направо, обучаемый выбирался на пологий берег и кидал «гранату» в блиндаж, находящийся в 15 метрах от него, после чего поднимался по скользкому склону длиной около 4 метров и высотой 1,5 метра. 

Чтобы склон был всегда скользким, его поливали водой. 

Сразу за склоном следовал участок колючей проволоки, натянутой над землей на высоте 40 сантиметров и длиной 10 метров. 

Во время проползания под проволокой над головой разведчика стреляли холостыми патронами.

Далее разведчику предстояло преодолеть «очаг пожара», который создавался поджогом автопокрышек и бензина, а также задымлением дымовыми шашками. 

При преодолении этого участка обычно подрывали взрывпакет, а когда позволяли средства – имитатор газового нападения. 

В этом случае участок преодолевался в противогазе.

После «пожара» путь разведчику преграждал участок колючей проволоки, который преодолевали проползая под нижним рядом на спине. 

В 50 метрах от «колючки» находился участок насыпи с железнодорожным полотном, который необходимо было заминировать макетом тротиловой шашки либо взрывпакетом.

От железки обучаемый двигался сквозь заросли кустарника к оврагу, через который был натянут провисающий канат на высоте 3-4 метра и длиной 10-15 метров. 

Разведчик перебирался через препятствие, цепляясь за канат руками и ногами.

Приблизительно на середине под ним в ручье взрывался взрывпакет, поднимая столб брызг, а из кустов на противоположном берегу звучала автоматная очередь. 

Многие, особенно в начале тренировок, от неожиданности срывались в ручей, после чего, вернувшись в исходное положение, повторяли упражнение.

Выбравшись на берег, разведчик вновь продирался сквозь заросли кустарника, в которых его могла поджидать сигнальная мина, и выходил на берег ручья, который он опять преодолевал, но уже по качающемуся бревну.

Достигнув берега, разведчик оказывался перед обрывом высотой 5-7 метров и имеющим угол наклона около 75 градусов. 

На высоте около двух с небольшим метров находился конец веревки, привязанный к дереву, растущему на обрыве. 

Изловчившись, разведчик цеплялся за конец веревки и взбирался на обрыв, после чего залезал на дерево.

Общая высота над обрывом составляла чуть более десяти метров. 

С дерева вниз уходила веревка. 

Длина веревки составляла 50 метров. 

Разведчик цеплял за нее горный карабин и как на «каретке» спускался вниз.

Разведчики моего батальона, которым периодически приходилось преодолевать эту полосу, даже те, кто служил первые полгода, укладывались максимум в 4.30-5 минут.

Когда эту же полосу бежали парни из других подразделений, лишь 30% из них попадали гранатой в блиндаж, срывались с канатов и падали 50-60%, и даже самые тренированные не смогли преодолеть полосу быстрее, чем за 5 минут 15 секунд.

Местность позволяла развить полосу и создать из нее нечто вроде теста по одиночной подготовке разведчика. 

В частности, я планировал включить в полосу преодоление зараженного участка в средствах защиты с выполнением нормативов по одеванию и сниманию общевойскового защитного комплекта, после чего разведчик получал карточку азимутов и выполнял соответствующий норматив.

На конечной точке ему предстояло организовать наблюдательный пункт. 

С наблюдательного пункта необходимо было обнаружить несколько целей, нанести их на карту и определить их координаты, после чего связаться с командиром и передать ему полученные разведданные.

Далее разведчику предстояло выйти на пункт сбора. 

Если кто-то думает, что это самая простая задача, то он заблуждается. 

В боевом приказе на любые действия обязательно указываются основной и запасной пункты сбора и время их работы для того, чтобы группа могла собраться после выполнения задачи.

Во всех учебниках и наставлениях указывается, что разведчик на ПС должен выходить по «улитке», проверяя, нет ли хвоста. 

Вариант, которому мы обучали своих подчиненных, был придуман фронтовыми разведчиками Великой Отечественной именно в целях повышения живучести.

После налета или засады командир отходит с подгруппой, выполнявшей основную задачу (захвата или уничтожения), то есть первым. 

Определяя пункт сбора, командир должен указать через какой ориентир выходить на него.

Например, «ПС – поваленное дерево, выходить со стороны одинокой сосны». 

Прибывая на пункт первым, командир оставляет двух разведчиков с задачей: первый находится вблизи ориентира, обозначающего ПС, и, замаскировавшись, осуществляет прием подходящих подгрупп и одиночных разведчиков, указывает им ориентир и направление движения, куда убыл командир.

Второй, замаскировавшись на участке «поваленное дерево – одинокая сосна», осуществляет «контроль следа» – то есть следит, чтобы не было хвоста или преследования.

В случае обнаружения преследования он установленным сигналом оповещает об этом разведчиков на ПС, и они уходят к основным силам группы.

Хитрость этого способа заключается в том, что от того ориентира, который указывает командир после своего ухода, может быть еще два-три или более колен, в зависимости от осторожности командира. 

Тот, кто придумал этот способ, воевал со второго дня войны и дожил до ее конца.

По завершению этапа «Ведение разведки наблюдением» разведчики должны были собраться по трое и осуществить выход на ПС указанным выше способом, встретить следующую тройку и оставить ее на своем месте. 

На этом испытание заканчивалось.

Источник: Сергей Владиславович Козлов.

Спецназ ГРУ: Пятьдесят лет истории, двадцать лет войны...

https://www.e-reading.club/chapter.php/28316/47/Kozlov_-_Specnaz_GRU._Pyat%27desyat_let_istorii%2C_dvadcat%27_let_voiiny..html

«Солдат удачи»: кто и почему стремиться любой ценой попасть на войну?

Участниками конфликтов на Ближнем Востоке зачастую становятся не только завербованные религиозные фанатики, но и вполне профессиональные бывшие военные: их война - это не война за веру и даже не война за деньги, а война ради войны.

Оговоримся: эти люди со сломленной психикой- скорее исключения из правил.

Большинство бывших военнослужащих и участников военных конфликтов, в том числе из Ульяновской области, находят силы вернуться к мирной жизни, в свои семьи и находят профессию на гражданке. 

Но опасными для общества становятся не они.

Рэмбо против мира.

Чтобы разобраться в психике этих людей, мы обратились в госпиталь ветеранов войн и вооруженных конфликтов - там существует специальный отдел по реабилитации ветеранов антитеррористических операций и военных конфликтов. 

Работают чаще всего с участниками первой и второй чеченской кампаний и «афганцами» - несмотря на то, что последним уже, как правило, за пятьдесят. 

Наши собеседники - медицинский психолог Ольга ВЫЛЕГЖАНИНА и врач-психотерапевт Михаил МЕДВЕДЕВ.

В российской культуре то, что описывается термином «посттравматический синдром» (иногда его называли «афганским синдромом»), практически не появляется. 

В США, к примеру, все иначе - классическим примером киногероя - психически травмированного военного является Рэмбо. 

Военнослужащий, вернувшийся из джунглей Вьетнама, начинает неадекватно воспринимать мир вокруг себя и приносит войну следом в мирный городок. 

Начинает свою войну, но уже не против «гуков», а против собственного государства.

- По правде говоря, в странах Запада все-таки не умеют решать эту проблему, проходят десятилетия, а их психологи так и не нашли панацеи от посттравматического синдрома, по старинке они работают с ветеранами теперь уже Ирака, прописывают им антидепрессанты, причем легко, без особых на то показаний, - рассказал Михаил Медведев. 

- Мы считаем, что гораздо важнее выстроить с человеком доверительные отношения, а не пичкать его таблетками и психотерапией. 

Ветераны горячих точек имеют тенденцию закрываться от мира, «вы там не были, вам не понять». 

Нужно сломать эту стену, чтобы человек мог высказаться. 

И помочь ему вернуться к обычной жизни, насколько это возможно.

Опыт, который нельзя отменить.

Чем вообще вызван посттравматический синдром? 

С точки зрения психотерапии, опытом, который не имеет аналогов в мирной жизни.

Человек попадает в травмирующую ситуацию с настолько ярким выбросом гормонов, настолько «настоящую» в сравнении с «пресной» мирной жизнью, с настолько экстраординарным опытом, что не может найти что-то настолько же «подлинное» в мирной жизни. 

Это наркотический эффект. 

Возникает он не у всех, а у тех, чей опыт был тяжелее опыта других, - участие в открытом ближнем бою, уничтожение своего подразделения, опасные ранения.

- Человек не может найти в мирной жизни чего-то сравнимого и начинает ударяться в экстремальные виды спорта, к примеру, или теряет барьеры и совершает поступки, которые другому кажутся безумными. 

Он делает это, чтобы снова почувствовать тот гормональный, адреналиновый всплеск, который был тогда, - рассказывает Ольга Вылегжанина.

- Это может толкнуть человека в опасные ситуации и при некоторой доле отсутствия социальных запретов сделать опасным для общества.

Но это только одна и наиболее очевидная причина посттравматического синдрома. 

Другая состоит в самом характере войн последнего времени. Они… неоконченные. 

В этом причина разницы между поведением ветеранов Великой Отечественной и ветеранов, к примеру, Афганистана. 

Там была очевидная и окончательная победа, здесь границы размыты, войска попросту вывели.

- У человека остается ощущение неоконченного дела, неотмщения за погибших товарищей, и он стремится вернуться и «довоевать» свое, - рассуждает Михаил. 

- Нет чувства того, что войны больше нет. Она есть - просто ты не там. 

Опять-таки там, на войне, осталось настоящее, а здесь - торговля, потребление, телевизор…

Это третья причина синдрома. 

Несоразмерность масштабов целей. 

Русских издревле учили защищать Отечество - это видится почти 100% граждан высокой и благородной целью. 

Там цели самые естественные для человека. 

Выжить. Защитить себя. Защитить близких. Победить. А здесь какие цели? 

Проблема носит экзистенциальный характер, то есть характер поисков смысла существования. 

Смысла в мире без войны.

- Они приходят обратно и пытаются найти свой смысл жизни и не находят его. 

Встречают изменившийся мир, товарно-денежные отношения вместо солдатского братства, цинизм. 

Они, сражавшиеся за высокие цели и идеалы, спускаются на бренную землю, - добавляет Михаил. 

- Разумеется, им хочется вернуться туда. Найти высокие цели здесь куда сложнее.

Кровь зовёт?

Поиск высоких целей и неприятие «прозы жизни» может сделать ветеранов военных конфликтов легкой мишенью вербовщиков-профессионалов или деструктивных религиозных и политических течений. 

Они могут предложить человеку ту цель, которой ему не хватает. Ту борьбу. 

И вот вчерашний полковник ГРУ (вы знаете, о ком речь), уважаемый и заслуженный военный, вдруг превращается в бунтовщика, который пытается устроить в стране вооруженный переворот. 

За ним идут другие - тоже бывшие военные. 

Они верят, что будут сражаться за высшие цели, как сражались давным-давно. 

Верят, что это способ «вернуться в строй» и снова испытать незабытое чувство причастности к обороне Родины и правды. 

Придумывают врага. 

Вместо защиты Отчизны они становятся преступниками. 

А правда - она в том, что за нее не всегда нужно воевать. 

Иногда в нее достаточно верить и честно трудиться да помогать людям. 

Достаточно быть человеком, а не оружием, которому нужен враг. 

Воевать ради того, чтобы воевать - значит уродовать сам смысл слова «военный». 

Военный - это страж Родины, а не убийца, который ищет кровь.

Те, кто ищут кровь, тоже есть. 

Есть люди, исковерканные настолько, что им и на идеи наплевать - они будут сражаться на любой стороне конфликта, потому что ищет власть над жизнью и смертью. 

Клинический психоз, когда он овладевает человеком, который умеет сражаться и обращаться с оружием, - это беда, от которой могут пострадать десятки невинных людей.

- Впрочем, я о таких случаях слышал от коллег, но не встречал здесь, в практике в Ульяновске. 

Да, война калечит людей, но остается что-то: вера, патриотизм, любовь к семье, что не дает людям встать на путь крови. 

Им тяжело, и близкие их часто не понимают, с годами становится хуже, и даже какие-то мелочи могут возвращать их в ту травмирующую ситуацию. 

Но они сильные. Они настоящие солдаты и офицеры, - уверен Михаил. 

- Разу­меется, им нужна помощь. Чтобы не спиться. Чтобы не поддаваться суицидальным мыслям. Чтобы не терять смысл жизни. 

Но против своего Отечества, я верю, они не пойдут никогда. 

Смогут победить своих демонов.

И все-таки попробуйте посмотреть на людей, которые прошли через пекло войн последнего времени иначе. 

Попробуйте понять их. 

Попробуйте помочь им жить дальше - особенно тем, кого война искалечила сильнее, чем других. 

Им нужна поддержка, даже если сами они в этом никогда не признаются. 

Им нужно заново учиться жить - не как взведенная пружина, а как обычный человек. 

Они возвращаются с войн прямо сейчас. 

Вернулись из Абхазии и Южной Осетии, из Сирии и из добровольческих соединений на Украине. 

Не надо смотреть на них как на оружие. Как на людей посмотрите. 

И тогда им не захочется выходить на тропу войны снова.

- Хочу заметить: да, некоторых из тех, кто вернулся с войны, гложет желание вернуться туда, но гораздо опаснее романтизация войны и борьбы, жертвами которой становятся молодые, те, кто там еще не был, - отметил психотерапевт. 

- У них еще нет стойкости. 

Они хотят стать героями там, раз уж здесь это не получается.

Им недостаточно быть солдатами Российской армии. 

Им хочется увидеть именно кровь и войну.

Обратно они, как правило, уже не возвращаются. 

Опыта нет, поэтому охочих до крови мальчишек преступники используют как пушечное мясо. Они погибают, став террористами, а не героями. 

Война не дает им желанной власти, но берет под свою власть и посылает на смерть. 

Да и денег-то, если говорить о них, не приносит - зачем «пехоте» платить, если «пехоту» можно положить в ближайшем сражении, а потом набрать новую?

Андрей ТВОРОГОВ

© Фото с сайта ulpravda.ru

Источник -  http://ulpravda.ru/rubrics/soc/psikhologiia-soldat-udachi-kto-i-pochemu-stremitsia-liuboi-tsenoi-popast-na-voinu